«Доктор действовал на благо,
Жалко благо не моё...»
В.С.ВЫСОЦКИЙ
«Никакой ошибки»

«Наша публика... ещё не знает, что в порядочном обществе
и в порядочной книге явная брань не может иметь места.»
М.Ю.ЛЕРМОНТОВ
Из предисловия ко второму изданию
«Героя нашего времени»

«Истина не может быть никакой, потому что нет ничего выше истины.
Пушкинскому «возвышенному обману» хочется противопоставить
нас возвышающую правду: надо учиться и чтить, и любить замечательного
человека со всеми его слабостями и порой даже за самые слабости.
Такой человек не нуждается в прикрасах, он от нас требует
гораздо более трудного - полноты понимания.»
В.Ф.ХОДАСЕВИЧ

«Есть многое на свете, друг Горацио,
что и не снилось нашим мудрецам.»
В.ШЕКСПИР
«Гамлет»

«И неподкупный голос мой
Был эхо русского народа»
А.С.ПУШКИН

Я пишу Вам, незнакомый мне БЛОШАНСКИЙ.

Вы изволили стать моим идейным врагом, очернителем дела всей моей жизни. Я Вам пишу, но не для Вас. Вы не нуждаетесь в этой правде. А вот для других небезынтересно будет узнать, услугами каких людей им приходится пользоваться. Может быть общество по прочтении и захочет хоть что-то изменить в себе и в окружающем мире. Я не выношу на всеобщее обсуждение наших с Вами личных отношений. Но Вы позволили себе весьма нелестно отзываться о вещах, касающихся многих и многих людей. Можно сказать, о вопросе жизни и смерти. И, коль скоро Вы прилюдно изволите порочить то дело, которым мы занимаемся, то я просто вынужден придать гласности содержание данного письма. Может быть, сделав его достоянием общественности и представителей научной мысли России, удастся сдвинуть с мёртвой точки те поистине странные взаимоотношения, которые никак не складываются между официозным Минздравом и альтернативными службами. В том, что эти отношения не складываются уже многие годы, есть доля и Вашей вины, БЛОШАНСКИЙ. Но обо всём по порядку.

Уж и не знаю, как мне Вас звать-величать. Обращаться к Вам как к «товарищу» я не могу: Вы мне не товарищ даже в обращении. Использовать новомодное слово «господин» я не в состоянии, ибо Вашего господства и следующей за этим моей подчинённости по отношению к Вам я не признаю даже в мыслях. Вы «господин» только лишь по отношению к своим подчинённым. Поэтому я буду обращаться к Вам как к «сударю». Пусть это обращение позволит хоть отчасти передать ту пропасть отчуждения, которая распростёрлась между нами.

Я Вам пишу и говорю, сударь БЛОШАНСКИЙ, но слушать должны все. И, пожалуй, это даже не письмо в его привычном понимании, не книга в форме письма. Это крик души. Так много эмоций сквозит в письме лишь потому, что Вами задевается и топчется очень дорогое - дело жизни. Это письмо не следует рассматривать как сведение счётов с одним единственным врагом. И, если памфлет - это литературно-политическая сатира с резкими выпадами против отдельного лица или явления общественной жизни, то Вы, сударь БЛОШАНСКИЙ, можете считать это письмо социальным памфлетом, затрагивающим лично Вас.